К годовщине смерти генерала Белой Армии Владимира Каппеля.

«Последний поход генерала Каппеля»

Генерал В.О. Каппель георгиевский кавалер 1-й мировой войны, принявший на себя командование войсками после ареста А.В Колчака, умер 26 января 1920 года от пневмонии и гангрены ног близ селения Утай Тулунского района, не покинув свои войска и продолжая ими командовать до последней минуты своей жизни, до последнего дыхания.

Умирая, генерал В.О Капель сказал : «Пусть войска знают, что я был им предан, что я любил их и своей смертью среди них доказал это».

Умершего генерала его верные боевые товарищи везли на санях сначала до ст. Иннокентьевская (в наст.вр. Иркутск- Сортировочный), где завязался ожесточённый бой с войсками красных. Красные, предвидя захват Иркутска белогвардейцами 7 февраля 1920г. скоропалительно расстреляли А.В.Колчака, и «каппелевцы», под командованием уже генерала Войцеховского, поняв бессмысленность дальнейших сражений, измотав свои силы и не желая излишнего кровопролития, тремя колоннами двинулись через Байкал вместе с телом своего отца-командира.

Основная колонна войск в условиях крепчайших сибирских морозов, будучи полураздетой, голодной, но не утратившей , как и все двигавшиеся войска, боевого духа, пересекла оз .Байкал от села Большое Голоустное до ст.Мысовая (Бабушкин), где тяжелораненых бойцов ждал на железной дороге состав атамана Семёнова.

Остальные же, из-за нехватки вагонов продолжили движение до ст. Чита. История войн не знает подобного беспрецедентного в тяжелейших условиях постоянных арьергардных боёв и крепчайших сибирских морозов почти 1200-верстового пеше-конного перехода от реки Кан (приток Енисея) до ст. Чита.

Этот данный героический маршрут стали называть «Ледяным походом» и награждать за него медалью, на которой изображен золотой терновый венец, пронзённый мечом.

Патриотические организации г.Иркутска и представители многих других регионов России в ознаменование и в честь памяти о героических предках ежегодно воссоздают историческую реконструкцию части «Великого Ледяного похода», проходя почти 60-ти километровый участок через Байкал маршрутом войск Каппеля от Большого Голоустного до ст.Мысовая.

В одном из таких переходов в феврале 2009 года экс-депутат Госдумы РФ 4-го созыва Николай Курьянович подвергся тем же испытаниям, что и генерал Каппель – провалился в огромную полынью, но его тут же вытащили за верёвку соратники. Вернуться обратно Николай не пожелал и продолжал свой путь на Мысовую в ледяном панцире, что представляла теперь его одежда, не смотря на ледяной ветер и торосы.

Из воспоминаний о Ледяных походах патриотической общественности..

« В ПОЛОЖЕНИИ ВЛАДИМИРА ОСКАРОВИЧА КАППЕЛЯ»

Если вспомнить историю, то с 11 по 14 февраля 1920г. белая армия под командованием генерала-майора С. Н.Войцеховского, сменившего в связи с трагической кончиной В.О.Каппеля, и осуществлявшего командование от Нижнеудинска до Читы, несколькими колоннами в количестве около 35 тысяч человек, переходила озеро Байкал. Основные силы двигались от селения Большое Голоустное до станции Мысовая. Переход этого расстояния в 50 километров по прямой осложнялся снежными торосами – ледяными глыбами, образовавшимися при сжатии льдов, трещинами во льду и леденящими ветрами.

Русские патриоты стали осуществлять этот переход под названием «Байкальский Ледяной поход» с 2006г. В первый раз в переходе приняло участие 10 человек. Тогда прошли вполне благополучно, не считая отставания одного участника на 4 часа, да ещё один человек купил два валенка на одну и ту же ногу, одну ногу натёр и еле дошёл в самом конце группы.

В 2007 году группа составляла 7 человек и прошла более успешно.

В 2008 году участвовало в переходе 5 человек и тоже сравнительно благополучно.

21 февраля 2009 года уже в четвёртый раз по традиции был совершён «Байкальский Ледяной поход» снова по тому же маршруту, что и ранее.

Общеорганизационные вопросы по подготовке группы осуществляли А.С.Новиков, А.С.Турик и Н.В.Курьянович. Проводником группы был назначен, бывавший теперь уже в трёх переходах, студент-историк 4-го курса ИГУ Иван Бутаков.

В переходе участвовало пятнадцать хорошо подготовленных представителей общественных патриотических организаций нашего Сибирского и Уральского регионов:

1. «Союз (Собор) Русского Народа»,

2. «Русский Общенациональный Союз» (РОНС),

3. «Свято-Сергиевский Союз Русского Народа»,

4. «Русский национальный благотворительный фонд во имя святителя Иннокентия Иркутского»,

5. Патриотический клуб из г.Усолья-Сибирского «Поиск».

Активное участие в походе приняли представители казачества из Верхнеудинска, представители Хакассии и Башкортостана.

Уфимскую группу представлял Ирек Муллаянович Гафаров, кандидат юридических наук, системы УВД Башкортостана.

Верхнеудинскую группу из Бурятии представлял краевед Соболев Олег Дмитриевич.

Руководителем поискового клуба «Поиск» был Максим Викторович Торопкин, зам. директора школы № 12 г.Усолья-Сибирского.

Сибирское казачество представлял казачий полковник Николай Михайлович Запорожец - атаман третьего (Усть-Каменогорского) отдела Сибирского казачьего войска.

Старшим группы был назначен депутат Государственной Думы 4-го созыва Николай Владимирович Курьянович, который возглавляет в настоящее время Российский Государственный торгово-экономический университет в г.Иркутске. Он же осуществлял общее руководство на льду.











Особенностью нынешнего перехода являлась его особенная сложность, как в далёком 1920-м году, связанная с сильным морозом, постоянными ветрами, снежными завалами, трудно проходимыми преграждающими путь ледяными глыбами, образовавшимися при сжатия льда, называющимися торосами, трещинами во льду и полыньями, заполненными водой.

Спустя два часа после начала движения из деревни Большое Голоустное, в 7-40 утра по пути следования трое человек, не заметив опасности, провалились в глубокую полынью, в том числе и Николай Курьянович, который так же, как и Каппель в далёком 1920-м году, принял «ледяную купель», провалившись в воду по пояс на неокрепшем торосистом льду, занесённым снегом.

Двое школьников из Усолья отделались легко – они поменяли одежду на запасную, а вот Николай, вылив воду из валенок и переодев носки, весь обледеневший спасался за счёт быстрого хода. Его валенки и рукавицы превратились в ледяные камни, и если бы он хоть на мгновение остановился, то замёрз бы, а на нём просто образовался бы ледяной панцирь.

Первые 6 часов шли без остановки. Лёд вокруг с треском «ахал» и лопался из-за сильных подземных течений и небольших землетрясений. В рюкзаках замёрзли все продукты, включая соки и воду, да так, что их невозможно было употреблять.

Особенные неприятности на пути приносили ледяные «пупырышки», сравнимые с поверхностью стиральной доски, да, трудно преодолимые, торчавшие местами, острые осколки ледяных глыб.

Приносил неприятности и сильный ледяной ветер.

У Владимира Дюкова – патриота из Кяхты, к примеру, в тот момент, когда он хотел поменять вязаную шапку на более тёплую ушанку случилось непредвиденное: сильный порыв ветра вырвал её прямо у него из рук и мгновенно отнёс за 300 метров по идеально зеркальной «отполированной» поверхности льда, понёс быстро дальше, да так, что гнаться за ней ему уже было бесполезно.

В отличие от предыдущих трёх переходов по данному маршруту, условия были сложнее, но, не смотря ни на что, все эти преграды и трудности участниками «Байкальского Ледяного похода» были мужественно преодолены.

Хочется особенно отметить, что эта группа патриотов поставила абсолютный рекорд скорости перехода через озеро Байкал. С 5-30 утра до 19-30 непрерывного движения (останавливались только на 2-3 минуты из-за сильного мороза и ветра, чтобы перевести дух), всего за 14 часов было преодолено 50 километров сложнейшей трассы в сложнейших условиях.

В заключение хочется сказать, что «Байкальский Ледяной поход» по данному маршруту всегда являлся чрезвычайно сложным и не может быть совершён людьми слабовольными и слабосильными.

Нынешний переход ещё раз самым наглядным образом показал и доказал, что жива связь поколений русского воинства и эту связь времён и поколений его участники намерены укреплять и продолжать в будущем.






Встреча и проводы гроба с прахом генерала Каппеля в Иркутске.





Капель был похоронен у алтаря Иверской церкви в Харбине. В 1955 году памятник на его могиле был разрушен коммунистами.

В 2006г. при содействии русского эмигранта Николая Заики, проживающего в этом городе и патриотической общественности, его гроб был поднят из могилы и отправлен в Москву для перезахоронения у Донского монастыря, где уже были перезахоронены Деникин и Ильин.







На протяжении всего пути следования на станциях разных городов гроб с прахом Каппеля почётно встречала и провожала общественность.

На Иркутском железнодорожном вокзале 19.12.2006г. его встречало много иркутян с представителями местного казачества.





Перед прибытием поезда в честь генерала в Николо-Иннокентьевской церкви, что у вокзала, был заказан молебен, а на перроне все встретили тожественно поезд и, при свечах, держа в руках портрет генерала, выстроились у вагона, в котором находился гроб с прахом героя.










Встреча в музее.

26 января в годовщину героической смерти русского генерала В.О. Каппеля в художественной мастерской Карла Ефимовича Шулунова состоялась презентация его будущей картины с названием «Последний поход генерала Каппеля». Картина описывает трагическую страницу нашей истории- братоубийственную Гражданскую войну , кровавым молохом прокатившуюся по всей России в 1917-1922г.


В 2010г. в Иркутском областном художественном музее проходила выставка иркутских художников.

На выставке присутствовали А.С.Новиков и я – Г.Р.Красовский. Наше внимание привлекла одна из картин – «Мечтатель», и мы конечно же познакомились с её создателем – Карлом Ефимовичем Шулуновым и его женой Ольгой Павловной. Эта встреча нас, как совершенно незнакомых ранее людей, и послужила началом создания новой галереи по теме Гражданской войны.

С тех пор Карл Ефимович проникся исторической тематикой и стал работать более конкретно.

Первые его картины «Казачья лава», «Свеча памяти» вызвали у общественности большой интерес.





Особенно серьёзный эскиз картины был создан к дню годовщины смерти генерала Каппеля.

Участник многих областных выставок, а также выставок в Москве и Пекине, талантливый художник решил теперь в своих чудесных полотнах отображать ту чудовищную трагедию, которая настигла наш народ в далёкую Гражданскую войну.

Картина Шулунова «Последний поход генерала Каппеля» вне всяких сомнений – это отданная дань несгибаемому русскому духу и нашему славному воинству, картина-память, картина, вселяющая в нас, ныне живущих, гордость за Россию, за её славных сынов, но и картина-размышление, чтобы больше никогда ничего подобное не случилось с нашим победоносным народом, ибо нет ничего страшнее и разрушительнее для государства и, особенно, души, чем гражданская война, когда брат идёт на брата, сын на отца, красные на белых.


Сгоревшая галерея белых героев Гражданской войны.





В 2005г.году руководимая Общероссийской общественной организацией «Собор Русского Народа (Союз Русского Народа)» патриотическая общественность г.Иркутска начала создавать свою галерею героев Гражданской войны, воевавших за Белое дело.

За несколько лет были созданы картины: портреты В.О.Каппеля и А.В.Колчака, «Свадьба барона Унгерна», «Встреча атамана Семёнова с Бароном Унгерном», «Атаман Семёнов набирает добровольцев» и другие.

В июне 2007г. помещение, где размещались картины на ул. Партизанской в Иркутске, подожгли в трёх местах, и спасти шедевры не удалось.

Теперь перед патриотами города встал вопрос о создании галереи вновь.





Наша сила в единстве. Да будет так!

                                                   МУЗЕЙНОЕ ВОРЬЁ.

Наконец-то вопрос о сохранности музейных экспонатов созрел. Проблема вылезла наружу в связи с кражей в Эрмитаже свыше двухсот экспонатов на кругленькую сумму в миллионы долларов. Теперь грядёт крупномасштабная ревизия по всем музеям страны с целью выявления  выкраденных за многие годы экспонатов.

Грабёж Советской властью.

На протяжении многих лет, начиная с 1917-го, население нашей страны беспощадно грабилось государством, а теперь всё более актуальной становится тема: грабь награбленное у государства. Воззвание ко всем гражданам России в ноябре 1917г., опубликованное в Петрограде Народным комиссариатом просвещения по указанию Ленина призывало охранять исторические и художественные памятники культуры: «Кроме богатств естественных, трудовой народ унаследовал еще огромные богатства культурные: здания дивной красоты, музеи, полные предметов редких и прекрасных ...». Все это теперь поистине принадлежит народу (1917г. 4 ноября «Известия»).

Затем последовал декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 08 марта 1923г. и опять таки о национализации ценностей. По городу Иркутску же Приказ Иркутского комиссара по охране Государственных ценностей и национализации вышел 7 февраля 1920г. В Иркутске Красный партизан Нестор Каландаришвили познакомился и подружился с беглым  поручиком разбитой Колчаковской армии Иосифом Тарашкевичем, которому нечем было теперь заняться, и предложил ему перейти в Красную армию, но отнюдь не воевать, а работать вместе с ним в комиссии исполкома по конфискации церковного имущества. Место было доходное, и поэтому Иосиф с радостью согласился, тем более Нестор обещал ему там подстраховку. Немало пришлось «повоевать» с попами и немало было ими награблено. Самые значительные ценности, включая три раки с мощами святых, были ими зарыты в землю в укромном месте, где они  до сих пор там и находятся.

. Еще в газете «Власть труда» за 7 января 1923 года было описано, как происходил грабеж красногвардейцами - представителями Советской власти, церквей и зажиточных горожан:

«Изъято церковных ценностей: золота - 34 пуда, серебра - 21. 000 бриллиантов - 35670 шт. жемчуга - 14 пудов. Продано церковных ценностей на 6820000 руб.» - Так в газете отрапортовали красногвардейцы в своих «подвигах».

Коллекция церковных колоколов художника Владимира Тетенькина.

А ведь много церковного имущества выставлено на экспозиции в музее Спасской церкви: помимо крестов и икон одежда, расшитая золотом и серебром, а колокола, которые находятся на экспозиции, были сняты со всех церквей, и собраны в коллекцию одним заслуженным иркутским художником  Владимиром Тетенькиным. Некоторые иркутские художники считают, что В.Тетенькин забирал колокола, приготовленные для переплавки, с завода Куйбышева и тем самым спасал их от печальной участи - уничтожения. Возможно, что если бы ни он, то колокола были бы все уничтожены. В последствии можно сказать, что это «собирательство» носило совсем не благовидный и бескорыстный, характер, так как он всё же умудрился продать эту коллекцию, да к тому же почти на аукционной основе. Сначала он договорился с Томским краеведческим музеем о продаже коллекции за 20 тысяч рублей и получил на это согласие, но  одновременно предложил её и Иркутскому Областному краеведческому музею. Иркутяне сначала отказались покупать за такую цену, но в последний момент опомнились и, как мне рассказывал иркутский писатель Марк Сергеев, он вместе с директором Иркутского областного краеведческого музея Н.Струк  вынужден был поехать на вокзал и буквально остановить погрузку контейнера с бесценным грузом, а затем перевезти колокола в фонды музея. Владельцу же её почти сразу же была вручена затребованная сумма. Органы же правопорядка не увидели в этой сделке криминального сюжета – и так ясно, что церкви грабить со времён Советской власти стало позволительно и даже в какой-то мере поощрительно. Думаю пора решать эту проблему сегодня и вернуть церкви эти колокола, да и многое другое.

Поиск НКВД церковных ценностей в подземельях Иркутска переключился на поиск врагов народа.

Но вернёмся немного к прошлому. Однажды Иосифа Сталина озарила гениальная мысль, о том, что не всё было конфисковано у церквей в 20-х годах, что много спрятали служители церкви, поэтому он тут же издал приказ НКВД заняться поиском церковного имущества, по предположению запрятанного в подземельях и подземных ходах. Этот приказ коснулся и Иркутска, где местные чекисты добросовестно прошли 70% подземных ходов, но так ничего и не нашли, а в 1933-м поисковое движение под землёй было совсем прекращено в связи с переориентацией НКВД на поиски врагов народа.

"Поступило от НКВД".  Репрессии против коллекционеров и военачальников при сталинизме.

 Грабились и другие категории населения. Слепо выполняя декрет В.И. Ленина 1918г. «О регистрации, приеме на учет и охранении памятников искусства и старины, находящиеся во владении частных лиц обществ и учреждений», ретивые сотрудники НКВД старались всяко разно «национализировать» у народа нажитые многолетним трудом коллекции.

В 30-е годы за связь с заграницей были расстреляны все дореволюционные и советские коллекционеры.

Трофейные коллекции складировались на складах НКВД и распределялись частично по музеям. Когда я смотрел в архиве музея изобразительных искусств им. А.С.Пушкина в Москве регистрационные книги, то листая их пожелтевшие страницы, я не раз встречал зловещие надписи: "поступило от НКВД". За каждой надписью судьба невинно расстрелянного репрессированного человека и судьба его конфискованной коллекции, попавшей по ст.58 в музей. Я не стал смотреть содержимое других книг тех кровавых годов репрессий - мне и так стало ясно, какое предположительно огромное количество конфискованных коллекций было "национализировано" при поголовном грабеже всего культурного и образованного населения СССР во времена культа личности.

Побывал я и в музее Вооруженных сил, где выставлены экспонаты знаменитых военачальников и их фотографии внизу которых в текст с перечислением всех их наград и заслуг перед нашей Родиной, но в конце встречается в своем большинстве зловещая надпись: «Репрессирован». Выходит и тут выставлены «кровавые» экспонаты.

Коллекция Еракова изъята у расстрелянного его зятя Даукшо.

26 ноября 2004 года Кировский районный суд г. Иркутска отказал в удовлетворении искового заявления Натальи Бобковой об истребовании имущества из чужого незаконного владения и передачи в ее собственность у Иркутского областного художественного музея, куда было помещено 413 предметов домашнего обихода, конфискованных в далекие жуткие времена культа личности в 1937 году у её прадедушки Даукшо Евгения Владиславовича, расстрелянного по обвинению в шпионаже в пользу Польской разведки и реабилитированного в 1957 году за отсутствием события и состава преступления.

            Всего было конфисковано по акту, если подсчитать до мелочей, 1536 предметов антиквариата. По предоставленному ксерокопированному списку из инвентарной книги Художественного музея мною выяснено, что в музее хранятся 413 экспонатов из всего списка конфискованного по акту НКВД 1937 года. Вклад НКВД, превосходил вклад даже самого Сукачева, чьим именем назван музей. По наследству Софье Николаевне Ераковой (Даукшо) и ее мужу Даукшо Е.В. перешла богатейшая коллекция Н.П. Еракова – знаменитого иркутского коллекционера. Это коллекция фарфора, серебра русского императорского завода, изделия фабрики К. Фаберже, Никитина, Попова, английский, итальянский, датский и финский фарфор. В коллекции были многочисленные гравюры анималистов Мальтрука, Цобеля, Жави и другие, произведения художников Голландии и Фландрии: Х. Тербрюггена, Г. Сегерса, П. Берхема; Италии: Д. Цампьери – портрет Сивиллы (Неаполь 1641 год); Австрии – И. Грасси.

            Скульптуры французского мастера Лансере: Табун кабардинских лошадей, возвращающихся с поля (1878 год), картина «Буря на море» (1783 год) голландского живописца Шарля Луи Марлина, бронзовая статуя «Мальчик с черепашкой» Ф. Рюда, винный сервиз из горного хрусталя в серебряном обрамлении работы К. Фаберже.

            В музее насчитывается сорок наименований керамических и фарфоровых изделий, исполненных в Китае и Японии, а также многочисленные статуэтки буддийских богов. Перечислять награбленное можно долго, но остановлюсь «на недостающих в списке» семи гравюр самого Рембрандта.

С приходом Советской власти в 1918 году на семью Ераковых обрушился ряд потрясений и несчастий. Ераков был схвачен и арестован. Его хотели сразу же расстрелять, но благодаря заступничеству рабочих Черемховских копей и приисков Бодайбо был освобождён. На этом коммунисты не успокоились и окончательно захватив власть в 1920-м году в Иркутске вновя арестовали Еракова, не предъявив никаких обвинений, но выпустили его, «вытряхнув» часть ценностей из его коллекции в благодарность, что не расстреляли. В 1923 году, когда Советским правительством началась национализация церковных ценностей, домов и имущества зажиточных горожан, семью Ераковых переселили из роскошного особняка в коммуналку на ул.Рабочей. Туда и перевезли оставшуюся часть коллекции, которая не давала покоя НКВД. Они сразу же арестовали Николая Петровича и заточили в тюремные казематы, где уже находились, ожидавшие своей участи замученные узники, не желающие отдавать своё кровное добро Государству. Там находились и священники, попрятавшие в Иркутских подземельях несметные церковные сокровища. Обвинение Еракову опять предъявлено не было, но принуждение отдать часть нажитого имущества изголодавшейся Советской Власти, всё таки сработало и еле-еле откупившись, он всё таки был отпущен домой. Спустя два месяца его вновь вызвали в НКВД и не найдя серьёзных причин для ареста снова отпустили, но до дома он так и не дошёл. Я предполагаю, что энкэвэдэшники, желая всё таки отомстить Еракову за службу ненавистному для них Царскому режиму, послали в след за ним убийц, которые и настигли его при подходе к своему дому и убили прямо на улице. При убитом нашли золотые часы и деньги, что и подтверждает вывод об убийстве по заказу, а не с целью грабежа.

А как теперь вернуть Н.Бобковой украденные в 1938-м  НКВД и находящиеся теперь в Томском областном краеведческом музее часы её прапрадедушки, подаренные ему в Люблине в 1896 году?

К сожалению закон «О реабилитации жертв политических репрессий» в п.16.1 не предусматривает возврата награбленного имущества, расстрелянных и умерших в лагерях, внукам и правнукам. Лишь только их, давно умершие дети способны бы были это сделать.

Коллекция часов Курдюкова «осела» в музее после его смерти.

Так и не остаётся завершённой тема по возврату присвоенной Государством огромнейшей коллекции часов П.В.Курдюкова, которая была собрана благодаря многочисленным пожертвованиям на её приобретение и накоплениям всей его семьи.

Павел Васильевич Курдюков, коллекционировал часы и собрал большую коллекцию ( 683 экземпляра).

В связи с тем, что места для хранения экспонатов в квартире Курдюковых не было, часы были переданы отцом в музей для временного хранения и использования в качестве музейных экспонатов.

Когда он умер ( 1985 г.), экспонаты так и оставались в музее.

Еще ранее, в 1968 году  Политехнический музей г. Москвы ( адрес: г. Москва, Новая площадь, д. 3/4) странным образом и возможно незаконно  через своего директора ,

 Г. Козлова при участии научной сотрудницы Бирюковой Н.М. и Виниловой Норы Львовны забрали из Ангарского Музея часов и вывезли в Московский Музей 127 экспонатов наибольшей ценности. 

В регистрационных книгах Ангарского  музея часов имеются записи о якобы дарениях П.В.Курдюковым часов музею. На самом же деле, по словам родственников Курдюкова, часы просто оставались в музее и после его смерти и никакого дарения не было.   Семья Курдюковых тоже ничего не дарила музею.

Все записи о, якобы, дарении П.В.Курдюковым часов музею, в регистрационных книгах сделаны от руки, не подтверждены ни печатями, ни какими-либо сопроводительными документами.

Родственники полагают, что музей не имеет никаких документов о произошедших закупах и дарениях, а  записи от руки не являются  юридическими документами, подтверждающим эти сделки.

З.И. Бреслер в интервью ангарской газете «Вся неделя» от 19.08.2004г. заявила, что общая сумма сделки по якобы закупу часов у Курдюковых составляет около 40 тысяч рублей, но никаких документов, доказывающих и подтверждающих это, не было представлено.

На мой взгляд  не проверены: учётная политика регистрации музейных экспонатов музея часов; законность передачи часов из музея часов в Политехнических музей г.Москвы;

законность нахождения музейных экспонатов, попавших в музей от семьи Курдюковых, П.В.Курдюкова. Не выяснено имеются ли Акты покупки, дарения на каждый экспонат и подлинной подписью П.В.Курдюкова.

Коллекционер умер, а семье так и не возвратили не то, чтобы всю семейную коллекцию, но и даже часы «Пастух с пастушкой», подаренные им своей дочери Любе в связи с 30-летием.

В августе 2006г. дочерью Курдюкова Л.П.Сизых в Ангарский городской суд был подан иск об истребовании имущества, то есть часов, из чужого незаконного владения. Однако звонки с угрозами по телефону приносили ей много беспокойства. Однажды, средь бела дня, неизвестные подкараулили её  и в подъезде избили до полусмерти, имитировав ограбление, вывернули  карманы. Врачи скорой подняли её без сознания с проломленной головой и доставили в больницу, где в реанимации она прибыла аж целых два месяца.

После этого её принудили написать в суд заявление об отзыве искового заявления, пообещав оказать денежную помощь на операцию в размере 70 тысяч рублей, а потом наглым образом кинули.

Пополнение музейных экспонатов за счёт грабежа коллекционеров в годы перестройки.

С начала Горбачёвской перестройки грабеж коллекционеров происходил по всей стране от Ленинграда до Владивостока. Конфискованный у невинных людей антиквариат попадал не только в музеи, но и отдельным чиновникам и сотрудникам правоохранительной системы. Об этом кричали все газеты:

1)     «Литературная газета» 21 января 1987 года статья Аркадия Ваксберга «Кому это нужно?».

В ней рассказывалось, как кандидат искусствоведения А.М. Мирек по просьбе Ленинградского института музыки и кинематографии продал редчайшую коллекцию гармоник, собранную им в течение всей жизни. Закупочная комиссия произвела оценку, министр культуры РСФСР утвердил договор, и обе стороны исполнили свои обязательства.

            Прошло несколько лет и кому-то из бдительных сотрудников показалось, что коллекция стоит дешевле, чем за нее уплачено. Это «казалось» было достаточно, чтобы прокуратура Октябрьского района г. Ленинграда возбудила против ученого уголовное дело. Мирека посадили в тюрьму, предъявив ему немыслимо дикое обвинение: «хищение государственной собственности в особо крупных размерах». Профессор просидел в тюрьме почти полтора года. Его мытарства закончились постановлением о прекращении уголовного дела в связи с отсутствием состава преступления.

2) журнал № 8 1996г. «Совершенно секретно»  в статье Таисии Белоусовой «Грабеж - как ОБХСС коллекционеров потрошил» еще более подробнее рассказано, как грабили коллекционеров Москвы и Ленинграда с 1984 по 1986. Это было дело «ста коллекционеров».

3) 29 марта 1988г. газета «Советская культура» А.Андрусенко в статье «Коллекционеры и милиционеры» под рубрикой «о том, как лопнуло антикварное дело» раскритиковал действия  работников УБХСС ГУВД Мосгорисполкома. В связи с принятием  в 1985г.  закона  «О борьбе с нетрудовыми доходами», они врывались в квартиры коллекционеров, производили аресты, конфисковывали все коллекции, а их владельцев свозили в тюрьмы, где ночами днями вели длительные, мучительные допросы. 6 сентября 1986 г. в 6 часов утра сотрудники ОБХСС провели обыски у ста (!!!) филателистов Москвы, Ленинграда, Рязани, Киева, Одессы, Риги. Таллина и других городов СССР. В большинстве случаев обыски проводили вообще без каких-либо санкций.

Редкие коллекции оседали на Старой площади - в ЦК КПСС. Много ценностей, конфискованных незаконно, было переправлено за границу через Шереметьево-2.

Московское антикварное дело. Феликс Вишневский.

. В 2006 году в Иркутском областном Художественном музее им. Сукачева проходила выставка картин и антиквариата, подаренных музею в 1960-1978г.г. Феликсом Евгеньевичем Вишневским. Эти произведения искусства были собраны им и его компаньоном Величко в блокадном Ленинграде. Они ходили по домам и выменивали у умирающих от голода людей за кусок хлеба или банку тушёнки картины и сопутствующий антиквариат. Но и этим компаньонам досталось по велению Всевышнего -  они попали в «прицел» правоохранительных органов г. Москвы.

По делу №ПИ-7-70 приговором от 16-23 апреля 1971г. судебной коллегией по уголовным делам Верховного суда РСФСР г. Москвы Вишневский фигурировал как свидетель, дававший взятки за продажу большого количества картин Самуилу Иголю - И.о. директора комиссионного магазина № 27 «Москомиссионторга», и товароведу этого магазина Раисе Месхи, соответственно, получивших по приговору 8 и 5 лет лишения свободы с отбыванием наказания в ИТК усиленного режима и с конфискацией имущества. У Вишневского был проведен, как указано в приговоре, обыск от 20 мая 1970 года (том 1 л.д. 252). Согласно приговору, Иголь получил от Вишневского взяток на сумму 1 151,0 руб., и из них дал 309 руб. за прием на комиссию от него картин по выгодной для Вишневского оценке, а также за предоставление ему возможности осматривать и покупать картины в подсобном помещении. Иголь оценил сданные картинны Вишневским на общую сумму 15 498,0 руб. Картин было 49 штук. Это были полотна итальянской, фламандской, французской, немецкой, голландской и русской школ. Картины художников: Колесникова, Шишкина, Рачкова, Кончаловского, Тимашевского, Мордвинова, В. Маковского и др. Месхи получила взяток от Вишневского на сумму 393 руб. за продажу 10 шедевров на общую сумму 4 948,0 руб. В итоге этого дела вещественные доказательства - картины, находящиеся в следственном отделе КГБ, были переданы:

1. Государственному художественному музею БССР;

2. Кисловодскому художественному музею им. Ярошенко Н.А.;

3. Киргизскому государственному музею изобразительных искусств;

4. Свердловской картинной галерее.

Хорошо, что Вишневский в то время успел передать в дар и Иркутскому Художественному музею много картин - так бы их распределили по другим выставочным залам страны.

А. Д. Фатьянов, бывший директор «Художественного», о проблемах Вишневского с правоохранительными органами ничего не знал. Можно предположить, что Вишневского следователи заставляли дарить картины в музеи страны- эти традиции были заведены с 1917 года. К сожалению, о судьбе Феликса Евгеньевича в приговоре ничего не сказано, и избежал ли он уголовной ответственности или нет, ничего мне не известно.

Тактика обкрадывания населения музейными работниками.

В музеи экспонаты попадали не только с помощью НКВД и КГБ, но и в результате изыскательной деятельности, якобы на пользу музеев, самих музейных работников. Они рьяно болели за пополнение экспонатами фондов и экспозиций, старались выманивать у населения реликвии даром. Но раритеты затаскивались в музеи иногда и для того, чтобы быть оттуда же и выкраденными теми музейщиками, кто все эти мероприятия и проворачивал. А тактика деятельности их была такова:

Бывший, а ныне ушедший в мир иной, директор Иркутского Областного художественного музея А.Д.Фатьянов, имел удивительные способности производить разведку по выявлению нахождения антиквариата в домах у граждан. Он вместе со своим заместителем Назаровым С.В. частенько прогуливался по ночному Иркутску и высматривал в неприкрытых зачастую окнах, какой антиквариат находится в квартирах, какие картины висят на стенах. В то время 70-80-х годов антиквариата у населения было не мало. Для того, чтобы им завладеть музейщиками была выработана хитрая тактика. Они во всех СМИ оповещали население о том, что в музее организовывается, так называемая, выставка частных коллекций и для её проведения приглашались все желающие показать народу всё ценное, доставшееся от бабушек и дедушек добро, хранящееся в их квартирах. Зачастую гражданам было любопытно узнать авторов произведений искусства и саму их стоимость. После проведения выставки владельцам антиквариата предлагалось продать за бесценок их сокровища, а если те не соглашались это сделать, то экспонаты им возвращали, но… не всегда. Невозвращённое просто выкрадывалось из музея, а расчёт был таков, что обворованные не подадут в суд на музей, поскольку они не знали как самих авторов экспонатов, так и их стоимости. В суд для предъявления исковых требований нужно было обязательно указать цену невозвращённого экспоната и доказать её опять таки на основании оценочной музейной комиссии, которая дезинформировала людей зачастую по поводу истинной цены раритета, намного занижая его до «почти даром». А раз вещь не была оценена и доказать её истинную стоимость было невозможно, то и суды не брали в производство такие иски, возвращая их обратно потерпевшим. Дары музею также иногда воровались, не успев зарегистрироваться в книгах учёта поступлений.

Я помню, как ещё в далёком 1965 году принёс в краеведческий музей несколько экспонатов, найденных при поломке дома, где когда-то проживала семья знаменитого драматурга Н.П.Охлопкова: сабля в ножнах, печать, деньги, пулемётная лента и др. и  передал их в дар, но с тех пор так дара и не видел на экспозиции, а при расспросах об их судьбе получал не вразумительные ответы со словами: «не помним».

Грабёж семьи Валериусов.

В ноябре 1997 года ко мне обратился старший уполномоченный уголовного розыска ГУБД г.Иркутска Алексей Соколов с просьбой помочь семье Валериусов разыскать и вернуть ворованные музейными работниками три ценнейшие картины. Дело было в том, что ещё в 1981 году в квартиру Валериусов, проживающих на Пионерском переулке в доме №13, зашёл заместитель директора художественного музея Назаров С.В. и предложил пожилой хозяйке Елизавете Николаевне – хранительнице 3-х картин, висящих на стенах квартиры, передать картины в музей на организуемую ими выставку частных коллекций. Накануне Назаров вечером высмотрел эти картины в горящих окнах квартиры и поспешил сразу же на следующий день «обработать» её хозяев. Валериусы к сожалению не знали авторов картин, а знали лишь то, что их дед Н.Н.Валериус купил их в Иркутске в 1901 году. Все они были подписными. На первой пейзаж с видом на озеро, а вдали лес. В далеке слева избушка рыбака, в окошке которой горит красный огонёк, а на берегу привязанная лодка. Рама картины была из чёрного багета. Размер её:1.5 на 1 м. Вторая картина с видом на море каменистого берега. На ней спокойная водная гладь, а на берегу большие валуны, серая вода, небо, видна линия горизонта. Предположительно автор Айвазовский. Размер её: 1,5 на 1 м. Третья картина: Портрет девушки, одетая в светлую одежду, со снопом колосьев. В дали хлебные поля на которых снопы.Размер 40 на 80 см. Лицо в профиль с поворотом вправо. Валериусы хотели заполучить у компетентных сотрудников музея консультацию, чтобы узнать авторов картин, да и выставить их на обозрение населению было тоже престижным делом, поэтому Назарову без труда удалось убедить оформить картины на выставку частных коллекций в музей. Он выдал им квитанцию о принятии на хранение в которой поставил свою подпись, взял картины и унёс с собой. Через некоторое время Валериусы всей семьёй пришли в музей, но их там к своему изумлению не обнаружили – их не было ни на экспозиции, ни в фондах-запасниках. В дальнейшем они подали в милицию заявление по факту провёрнутой с ними афёры работниками музея, но проведённое расследование ни к чему не привело: все работники музея говорили, что картины и не были никогда в музее и нигде не фиксировались. В ноябре 1997г. расследование возобновилось вновь, но опять не дало никаких результатов. Документы по этому уголовному делу я вынужден отдать потерпевшим на память о музейном ворье, поскольку Валериусы отказались, чтобы я им отыскал их, боясь мести Назарова С.В. и в связи с семейными распрями.

Где сейчас находятся картины неизвестно, а Назаров С.В. умер в 2002г., так и не раскрыв своей тайны. Умер и А.Д.Фатьянов, который незадолго до кончины сильно критиковал Назарова за то, что он сотворил и рассказывал о его нечистоплотности, как работника музея.

Но этот эпизод был к сожалению не единственным. В течение длительного времени всему  коллективу музея приходилось испытывать массу периодических передряг, склок и разбирательств между собой, связанных с криминальными событиями, по поводу исчезновения некоторых экспонатов. Проведу последовательную хронологию событий 80-х годов. 18 августа 1980г. И.О. директора музея Л.Г.Пуховская издала приказ № 59: «В последнее время в Выставочном зале художественного музея наблюдаются случаи нарушения трудовой дисциплины: опоздания, частые и длительные отсутствия на работе в часы работы музея, допуск в залы музея посторонних лиц, вынос за пределы Выставочного зала инвентаря и дорогостоящих материалов, находящихся на балансе музея…». В приказе был вынесен выговор старшему научному сотруднику музея Анатолию Шинковому  за самовольную передачу в личную собственность В.Секерину писчую машинку «Ундервуд», а научному сотруднику Людмиле Кузнецовой поставлено на вид за самовольно взятый цветок из музея. Казалось бы всё это мелочи – подумаешь, старообрядческому священнику оказали благотворительную помощь, а цветок размножили, да и возможно вернули бы потом, но дело тут в другом: на этих примерах воспитывается чувство мерзопакостного характера – болезнь воровства. Сегодня у Государства украл мелочь, а завтра захотелось чего побольше, да по ценнее и не обязательно у музея, ведь можно и у его дарителей - частных лиц, по слепой доверчивости сдающих свои бесценные семейные раритеты на организуемые в том же музее выставки частных коллекций.

Вдова художника Гвоздева ограблена ворьём Художественного музея.

13 августа 1980г. в музее была открыта выставка произведений художников С.М.Развозжаева и С.К.Гвоздева, взятых от семьи Гвоздевых и  в некоторых организациях. За время проведения выставки в Выставочном зале наблюдались грубые нарушения: допускали в подсобные помещения посторонних людей, хранили художественные ценности без опечатывания, а приём и сдача их проводился формально. 18 октября смотрителями музея было обнаружено исчезновение этюда с выставки произведений Гвоздева, да и из рабочей комнаты кроме того были похищены ещё два этюда, которые не были на выставке. Администрация музея узнала о хищении этих трёх этюдов только через 10 дней, когда  картины передавались обратно вдове Гвоздева. Возглавляющий выставочный зал А.Шинковой не сообщил о пропаже ни в день, когда она произошла, ни после и только когда администрация узнала об этом от других лиц, были приняты соответствующие меры по поискам картин. Сделан ею был также и вывод, что в рабочем кабинете музея часто бывали посторонние лица, раскуривали и по долгу засиживались там, что создавало благоприятные условия для хищения. В момент совещания по этому случаю имел место факт: пришла жена Гвоздева и положила на стол деньги, заявив при этом, что ей ничего не надо и что жалеет о том, что её смогли уговорить взять их и подписать документ (акт). Разволновавшись и больше ничего не объяснив, она ушла. Затем последовали 5 приказов и ходатайство и.о.директора музея Л.Н.Снытко об увольнении А.И.Шинкового по статье 254, п.2 КЗОТа РСФСР за недоверие. Управление культуры Иркутского Облисполкома, в лице А.С.Раздрокова, в своём приказе от 5 декабря указало на разгильдяйство и не соблюдение инструкций по учёту и хранению музейных ценностей сотрудниками музея, и потребовало строгого их соблюдения. А вдова художника Гвоздева так и осталась без 3-х его картин. Зато А.И.Шинковой работал  зам. директора Государственного архива Иркутской области, а в настоящее время трудится в фондах Иркутского краеведческого музея.

Нагло украли Шар в шаре.

Припоминаю я и тот случай, когда исчезновение с экспозиции Художественного музея экспоната из слоновой кости «Шар в шаре», также подвергло в шок общественность. Напомню, что это произведение искусства, в виде шара и вырезанных в нём ещё 12-ти шаров, изготавливалось китайскими зэками около 18-ти лет «отсидки» в лагерях, а как помню ещё в 1976-м году их в Китае, по данным  газет, сидело 70 с лишним миллионов. Только благодаря звонку в милицию пассажира поезда, в котором ехали преступники, и стало возможным отнять и вернуть в музей ворованный раритет.

Украли музейные экспонаты сочинителя песни «Славное море – священный Байкал» Д.П.Давыдова.

Но не только в ИОХМ были проблемы с хищениями. Они были и в Краеведческом.

Много лет моя бабушка Валуева Валентина Николаевна, дружила с Натальей Петровной Клепцовой – правнучкой сибирского поэта Дмитрия Павловича Давыдова, автора знаменитой и любимой народом песни «Славное море, священный Байкал». Наталья Петровна рассказывала, что надёжно хранила в своём деревянном доме, что был неподалёку от нашего на ул. Свердлова, все семейные реликвии от своего прапрадеда, передающиеся из поколения в поколение. В 1976 году в Иркутском краеведческом музее по случаю 125-летия Географического общества была организована выставка, на которой были выставлены на показ некоторые реликвии её прапрадеда – одного из первых действительных членов этого общества. Директор музея Нина Степановна Струк уговорила её передать в дар музею 42 экспоната: документы, фотографии, печати, чайный прибор, книги и другие личные вещи Д.П.Давыдова и пообещала открыть в музее специальный отдел, посвящённый его памяти. В течение нескольких лет ходила в музей Клепцова, но своих даров так и не увидела, зато выяснила к своему огорчению то, что они даже не занесены в инвентарную книгу и об их судьбе ничего не известно. Правда позднее выяснилось, что часть вещей всё же обнаружена в доме-музее Трубецкого – столик с вышивками бисером, но на них не было никаких надписей по вопросу кому они принадлежали. Инвентарные номера экспонатов также отсутствовали. Чайный прибор Д.П.Давыдова также отсутствовал. Когда Клепцова пришла в кабинет к Н.С.Струк и попросила показать её содержимое сейфа, где предположительно хранились реликвии, то ужаснулась от того, что в н1м не оказалось самых ценных предметов: пожизненных изданий А.С.Пушкина и Крылова, а также печатки из дымчатого топаза. Огорчённая Наталья Петровна потребовала от руководства музея найти исчезнувшие экспонаты и обратилась даже в газету «Советская культура», которая среагировала немедленно по данному факту исчезновения в номере за 20 ноября. На следующий же день в музей был таинственно подброшен свёрток, в котором были исчезнувшие книги из дара Клепцовой.

Газета «Восточно-Сибирская правда» позднее, 25 ноября 1979г., подвела как бы своеобразный итог случившемуся: «Итак , во второй раз за последние годы из музейного хранилища Иркутска необъяснимо исчезают ценные экспонаты. Напомним, что бесследно была утеряна в музее декабристов шаль, принадлежавшая М.Н.Волконской. Кстати этот музей тоже возглавляла Н.С. Струк… И всё это проделывается на глазах областного управления культуры, где не даётся должной оценки вопиющей безответственности».

Потанинские будды при трупе фотографа музея.

Однажды, несколько лет назад, мне позвонил один знакомый сотрудник ГОВД Николай Васильевич Казаков и сообщил, что 1 марта 1985г. в г.Благовещенске, в одной из квартир обнаружен труп, умершего не своей смертью, фотографа Иркутского краеведческого музея Владимира Калаянова. При нём обнаружили часть коллекции золочёных бронзовых и медных статуэток Будд, принадлежащих по музейным документам  коллекции знаменитого Потанина, собранной им во время работы в Монголии. Оставалось только думать и гадать, как эта коллекция оказалась вдруг в другом городе и у умершего не своей смертью фотографа музея. Что за этим трагическим сюжетом тянулся криминальный след не вызывало не у кого никаких сомнений.

Кражи экспонатов путём подмены копиями.

Вспомнилось мне, как ещё в 70-х годах американцы выкрали из буддийского храма индийского г.Калькутты золочёную бронзовую статую многорукого Шивы высотой около метра, выполненную на высоком профессиональном художественном уровне. Когда попытки прямой кражи её не увенчались успехов в связи с бдительностью буддийских монахов, нёсших службу в храме, то предприимчивые антиквары заказали у местных мастеров копию и оформили соответствующую таможенную декларацию на её вывоз. В последний момент этой копией и подменили настоящую святыню в храме. Так и вывезли успешно оригинал по документам копии. Копия Шивы так искусна была изготовлена индийскими мастерами, что её невозможно было отличить от настоящей, если сильно вплотную не приглядываться. Лишь через несколько лет эта подменная кража была случайно раскрыта. Одна воровская шайка, выполняя заказ какого-то крупного антиквара выкрала статую из храма. Но когда полиция раскрыла это преступление, то к глубокому разочарованию, как монахов, так и самих воров вскрылось, что статуя Шивы - искусно сделанная подделка.

Тактика подмены раритетов на их мастерски изготовленные копии использовалась во всём мире, а в нашей стране, где зачастую отсутствует контроль за пишущими копии картин в музее начинающими художниками, а также виртуозами своего дела, уже набившими руку художниками. Мотивировкой для снятия копии был сам процесс обучения. Практика, как гласит латинская пословица, - лучшая школа и поэтому издавна в художественных школах и училищах, включая даже знаменитое Строгановское, было заведено обучение учащихся путём перенятия опыта у их предшественников и учителей – знаменитых художников. Только путём снятия копий можно было понять технику выполнения шедевром мирового искусства. В ИОХМ на протяжении многих лет и по сей день разрешено писать с картин копии, поэтому не исключено, что тут могли иметь место подмены раритетов. Поэтому не помешало бы произвести тщательную проверку на подлинность всех экспонатов, как находящихся на экспозиции, так и «законсервированных» в фондах.

Потеря музеев приватизированный предприятий Иркутска.

Серьёзное чувство беспокойства вызывает у меня и состояние музеев различных предприятий Иркутска. Во времена, когда в стране усиленными темпами разрушается экономика: гибнут от банкротства фабрики и заводы, то гибнут с ними вместе безвозвратно и их музеи, создающиеся многими поколениями трудящихся. Новые поколения коммерческих дельцов, ради ежеминутной выгоды, уничтожают всё, что связано с героическим прошлым нашего народа.

К примеру трагическая судьба Иркутской чаеразвесочной фабрики и её музея. Однажды в январе 2002г. мне позвонил историк Вадим Соколов и тревожным голосом сообщил о том, что знаменитый музей чая, находящийся на Иркутской чаеразвесочной фабрике, в любой момент может быть распродан или ликвидирован, за ненадобностью, новыми хозяевами фабрики. Музей, в отличие от самой фабрики, был полностью сохранён и как бы был законсервирован. Притом каждая пачка чая и каждый экспонат были пронумерованы и инвентаризированы. Соколов рассказал мне, что теперь окончательно решён вопрос о последующей продаже и ликвидации фабрики. Временным управляющим фабрикой был некто Алексеев Владимир Сергеевич, представлявший интересы собственника на тот момент – Торгового дома Никитина в г.Москве. Он лично знал бывшего директора фабрики Георгия Олимпиевича Девятко, общался с ним в последние дни его жизни и обещал, что фабрика возродится и заработает. Когда же окончательно решился вопрос о продаже фабрики, Алексеев, беспокоясь за судьбу музея, обратился к семье Девятко с предложением принять музей на хранение, описать и систематизировать его экспонаты, в том числе и коллекцию чая. Этот музей был создан не одним поколением работников фабрики. Основную часть коллекции музея собрал Георгий Олимпиевич. Он был кавалером орденов Ленина и Трудового красного знамени, умер в 1999 году. С 1936 по 1984 год он бессменно возглавлял Иркутскую чаеразвесочную фабрику, то есть фактически со дня её основания. Это было градообразующее предприятие, обеспечивающее в годы Великой Отечественной войны фронт чаем и махоркой. В мирное время фабрика выпускала 300 тонн чая в сутки. На ней работало более тысячи человек, которые выпускали огромнейший ассортимент чая, в том числе знаменитый № 36 и плиточный - чёрный и зелёный. Г.О.Девятко расширил производство, организовал строительство детского сада и несколько жилых домов для работников фабрики, новых цехов, оснащённых новейшим импортным оборудованием. Собранный им музей насчитывал около тысячи экспонатов. Это были образцы чайной продукции конца 19 по конец 20 века, коллекция грамот, похвальных листов, благодарностей на имя работников фабрики, документы, буклеты, сувениры, вымпелы, подаренные фабрике разными делегациями; фотографии, фотоальбомы, книги, наградные флаги, призовые кубки, самовар, техническая посуда, приборы, оборудование, этикетки, заготовки упаковок и чайных коробок, печати, слайды и фильмы по теме «Сибирский чай». После ухода Г.О.Девятко на пенсию за годы перестройки на фабрике сменилось несколько директоров и вот теперь, при последнем,  новые дорогостоящие английские станки уже были демонтированы и выброшены на улицу, где и оставались гнить под дождём и снегом. Вовремя полученная от семьи Девятко  информация мною была использована мгновенно. Я посчитал нужным организовать передачу чайного музея музею города и позвонил его директору В.П.Шахерову, высказав ему все рекомендации как надо и когда забрать весь музей. 29 января 2002г. Шахеров направил письмо председателю совета директоров ООО «Иркутская чайная фабрика» Дмитриеву В.А. с просьбой передать материалы музея фабрики в фонды музея города Иркутска, на что было получено «добро» и осталось только забрать музей. Но почему-то вместо того, чтобы это мероприятие довести по быстрее до конца, руководство музея затеяло волокиту и лишь после моих настойчивых звонков 16 апреля 2002г. Шахеров направляет за экспонатами и оформлением их сотрудника музея Гаврилову Наталью Игоревну. По каким-то странным причинам за ней увязался, как бы за компанию, сотрудник этого же музея Козлов Иван Иванович, которому Шахеров ни коим образом не поручал данное мероприятие из-за недоверия. Они в этот же день упаковали все экспонаты в ящики, опечатали и составили акт приёма предметов на постоянное хранение. В акте было зафиксировано 770 экспонатов. При странных стечениях обстоятельств в этот же день вывезти ящики не представилось возможным, поскольку не нашли, якобы, грузовую машину и переложили это мероприятие на следующий день. Когда же музейщики приехали уже на машине за ящиками, то, якобы, с ужасом обнаружили, что самые ценные ящики с дореволюционными экспонатами, в количестве 300 экземпляров, исчезли. Григорьева Н.И. так и написала на акте сверху: «…наличие предметов не соответствует количеству по акту». Могли ли быть данные утверждения  лживыми и основанными на желании скрыть всю истину в связи с исчезновением  самых ценных экспонатов – остаётся только гадать. Руководство же музея города вместо того, чтобы забить тревогу и заявить о краже в милицию, стало скрывать произошедшее и потребовало от Гавриловой переделать акт по реальному, доставленному в музей, количеству экспонатов. Однако всё же «замести следы» пропажи забыли в связи с обыденным разгильдяйством, попустительством и неисполнительностью, чем теперь и воспользуются неминуемо следственные органы. Наседал на принятие мер по розыску экспонатов и я, но кража была просто прикрыта самими же музейщиками, дабы не хотелось марать «честь мундира и выносить сор из избы. Руководство музея даже стало подозревать в краже экспонатов И.И.Козлова, который принимал участие в подготовке экспонатов к отправке. Вопрос о пропаже задал ему и я на открытии памятнику А.В.Колчаку, но Иван Иванович высказал свои догадки и подозрения, что ящики перехватили работники Иркутского краеведческого музея, опередившие их буквально на какие-то «доли секунды».  Через некоторое время  в пивном баре «Ефимыч», что на ул.К.Маркса, стали появляться дореволюционные коробки с чаем, самовар и старинные фотографии. Предположения о «всплывающих» ворованных экспонатов я высказал директору музея города Шахерову В.П., но он как-то пассивно повёл себя, но рассказал мне, что оформлял второй этаж бара их сотрудник Козлов И.И. и поместил туда даже патифон. Другой же мой знакомый коллекционер уведомил меня о том, что оформлением бара, совместно с Козловым, занимался и владелец антикварной лавки С.Снарский. Шло время, а экспонатов прибывало всё больше и больше. Казалось, что вор специально припрятал их в своей кубышке до «лучших времён», то есть до той поры, когда всё забудется, уляжется, утрясётся. Наглости легальной выставки на показ клиентам бара ворованных экспонатов, да ещё и с вывеской: «Коллекция Иркутской чаеразвесочной фабрики», казалось бы не было предела и вот я увидел воочию довольно таки приличную накопившуюся коллекцию, сфотографировал её и показал для опознания Шаровой В.В., бывшей работнице фабрике, и Соколову В.Н.- зятю умершего собирателя этой коллекции Девятко Г.О.  Все они подтвердили, что данные экспонаты на фотографии были раньше в музее чая и с грустью добавили о том, что со знамени фабрики украли даже орден Трудового красного знамени. Данное обстоятельство и побудило меня 20.08.06г. подать заявление в милицию с требованием вернуть экспонаты музею города, поскольку они уже ему принадлежали и числились согласно акту от 16.04.06г., чтобы они служили горожанам, а не кучке богатых предпринимателей. Хотелось бы, чтобы сотрудники ОБЭПа, помимо раскрытия кражи, расследовали и кражу самой фабрики, как достояния нашего народа, а также выяснили, на какие деньги она была выкуплена и перепродана. Дочери Г.О.Девятко: Галина и Наталья,  являющиеся наследниками коллекции чая, собранной на свои деньги их отцом, учитывая последнее желание его передать коллекцию в музей, считают себя обманутыми и обворованными и сильно негодуют. Они уже обратились с заявлением к Генеральному прокурору РФ Ю.Чайке с требованием взять расследование под контроль, поскольку на следствие, по их подозрению, давят со всех сторон, в том числе и прокуратура и само расследование может быть прекращено из-за того, что музей города просто напросто «открестится» от украденных или при их попустительстве, или при самом участии, экспонатов. Поскольку сотрудники музея проявили наглую непорядочность, а возможно и сами украли чай для перепродажи в бар, Галина и Наталья не желают, чтобы и оставшаяся « в живых» часть коллекции их отца находилась в музее и намерены через суд требовать её возврата. Они имеют намерение во что бы то ни стало возвратить чай, находящийся в «Русской чайной». Для них воля покойного отца должна быть исполнена, так что впереди, как я предполагаю, борьба «за чай» может быть переведена и на более высокий уровень? В данный момент следствие идёт в полном разгаре. Уже допрошено несколько человек, вырисовывается картина воровской мошеннической ситуации. Как будут обстоять дела дальше и будет ли возвращена коллекция истинному и законному владельцу покажет время.

 Благодаря заявлениям родственников Г.О.Девятко, посланным в Генеральную прокуратуру РФ, прокуратура Кировского района г.Иркутска возбудила уголовное дело по факту кражи музейных экспонатов. Вчера мне позвонил последний владелец чаеразвесочной фабрики В.Алексеев и высказал своё недоумение и негодование по поводу воровства 300 экспонатов чая, за последние годы так тщательно им оберегаемых. Он пояснил, что весь музей он в 2002г. передал сотруднику музея города Иркутска И.И.Козлову, думал, что передаёт экспонаты в честные руки, но никак не предполагал, что с этого момента  самые ценные из них в количестве 300 единиц исчезнут и не попадут в музей. Он так и думал, что все экспонаты находятся в музее, пока не узнал про факт их кражи. Благодаря неимоверным усилиям и неоднократным заявлениям в Генеральную прокуратуру мне и родственникам Девятко удалось всё же убедить Кировскую прокуратуру г.Иркутска возбудить уголовное дело по факту хищения коллекции чая и ему присвоен номер 18176. В данный момент дело передано в Кировский РОВД, сворованный чай находится там же в чайной, не опечатан. не конфискован и не возвращён. Не допрошен последний директор чайной фабрики Алексеев А.А., который говорил мне, что чай передавал лично, из рук в руки, Козлову И.И., потому, что тот представился сотрудником музея г.Иркутска. Алексеев в данный момент страшно негодует и переживает о том, что чай попал в воровские руки сотрудника музея. Не допрошен и бывший директор музея города В.П.Шахеров, который являлся главным организатором взятия всего музея чайной фабрики.

В итоге  «усердными» действиями милиции Кировского РОВД это дело было прекращено и ворьё так и осталось безнаказанным.

 Иркутск не Эрмитаж и тут всё может быть за взятки. Коллекция чая единственная в мире. В Англии и в Шри Ланка есть музеи, но они по сравнению с украденным несопоставимы, как по ценности, так и по уникальности.

Что стало с музеем дорожного хозяйства ИРКУТСКАВТОДОРа, если эта организация будет ликвидирована?

При входе в него написаны слова М.Горького: «Не зная прошлого невозможно понять смысл настоящего и цели будущего. А как был прекрасно оформлен этот музей! Совет музея ранее обратился к дорожным строителям разных поколений, членам их семей с просьбой предоставить документы, воспоминания, фотографии и реликвии для экспозиций. И люди откликнулись. Откликнулась и моя семья, поскольку мой прапрадедушка Валуев Николай Григорьевич был первым борцом с бездорожьем ещё до революции и проработал дорожником всю жизнь до глубокой старости. Для музея было выделено две комнаты. Десятки людей тщательно с любовью оснащали каждый из разделов музея. были изготовлены макеты строительно-дорожной техники, мостов через реки, оформлены стенды: «Подвиги отцов – в наследство сыновьям», «Первая техника», «Они были первыми», «Ветераны первых пятилеток», «Ветераны дорожного хозяйства» и другие.

Фотография моего прапрадедушки вторая на стенде после друга нашей семьи Челышева Алексея Владимировича. Руководство «Иркутскавтодора» не забыло заслуги Н.Г.Валуева и 3 года назад установило ему мраморный памятник на кладбище в Радищево.

Как-то я заглянул в музей и увидел, что он как-то уменьшился, исчезли с экспозиции оптические измерительные приборы, стенды перемещены к стенкам. Старейшие работники организации тогда были обеспокоены о том, что может музей и исчезнуть, если их предприятие попадёт под ликвидацию, как это просто у нас в стране бывает.

И эти опасения были не напрасны. Уже в 2008 году, в связи с созданием на базе «Иркутскавтодара» частной коммерческой организации музея не стало вообще.

Я не смог найти ни экспонатов, ни даже стендов. В архиве всё же старожилы организации складировали альбомы – хоть это не уничтожили! 

А сколько у нас ещё таких музеев, крах которых может произойти в недалёком будущем??? А не побеспокоиться ли Государству об их сохранности, придерживаясь здравым высказываниям М.Горького?

Особую тревогу вызывает разворовывания музеев Иркутской глубинке. Беспощадно были разграблены коллекционерами оружия ещё в 60-70-х годах музеи гражданской войны в Заларях, Хомутово, Урике. Богатые коллекции до сих пор находятся в их руках. Правда легендарный пулемёт «Максим», притом «на ходу» был передан в музей боевой славы, находящийся в Иркутском гарнизонном Доме офицеров Сибирского военного округа Министерства обороны РФ. Но и там, казалось бы в таком строгом ведомстве, не всё оказалось благополучным с сохранностью музейных раритетов. Ещё в 1997-98 годах начальник Дома офицеров майор Василий Иськов поделился со мной проблемой продажи некоторых экспонатов оружия. Он просил помочь в сбыте их на сторону и рассказывал о возможности заполучить сабли, японские мечи и многое другое из оружия Гражданской войны со складов Забайкальского военного округа, но деньги за них нужно отдать сразу и прилично «отвалить» Главнокомандующему. Когда же я ему возразил, разъясняя, что это же воровство государственной собственности, то он успокоил меня и рассказал, как выбирали саблю с инкрустацией золотом и серебром и офицерскую шашку в подарок самому охраннику Б.Ельцина Александру Коржакову, которую он в 1996 году подарил Майклу Джексону. Эта шашка всё же была изъята из его багажа на Внуковской таможне.

Когда заходишь на склад, пояснял Иськов, налево на стеллажах оружие русское, а направо – Квантунской армии: самурайские мечи, карабины и выбирай что хочешь. Почуял я, что дело пахнет криминалом и отказался от предложенной афёры. Он же  через некоторое время рассказал о своих установившихся связях с владельцем антикварной лавки, который и помог ему в решении проблем. Не знаю были ли сделки или нет, но через несколько месяцев в этой лавке работниками ГОВД г.Иркутска был произведён обыск, при котором было изъято много экземпляров холодного оружия в т.ч. Германии.

В дальнейшем при заступничестве 4-х высокопоставленных чинов и в том числе знаменитого коллекционера оружия, начальника школы милиции, генерала правоохранительных органов Ч., дело было закрыто. Над приобретёнными от Иськова проблемами, связанными с музейными кражами, долго ломала голову военная прокуратура, но так и не захотела справиться с задачей. Дело было прикрыто.

Схема хищения была проста: составили список оружия, которое, якобы, будет уничтожено и акт уничтожения, разумеется фальсифицированный. В итоге – список есть, а оружия нет и куда оно уничтожилось можно лишь узнать в ГОВД г.Иркутска, где в архивах несомненно должно сохраниться начатое и потом замятое дело.

Исчезнувшие же 210 экспонатов музея правоохранительные органы так и не нашли.

Не повезло и командующему ЗАБВО Третьякову, считавшему, что распродажа казённого военного имущества будет без возмездия, надеясь на прикрытие А.Коржакова.

На Третьякова было возбуждено уголовное дело, и он был осужден на  полтора года. Общественностью это было расценено как смехотворный срок по сравнению с нанесённым им ущербом Государству.

В 1998 году Иськов исчез, а позднее мне рассказал его преемник С.М.Димов, что по слухам он убил своего отца и находясь в камере повесился, однако он же, через несколько лет тот же Димов сообщил, что видел Иськова, приходившего после отсидки в ГДО для оформления пенсии, а  потом он уехал на Украину.

В Заларях же музейные дела обстояли намного трагичнее.

25.12.2000г. краеведческий музей был кем-то подожжён. Проведённая с 19.12.2001г. по 20.02.2002г. сверка наличия фондов с учётной документацией показала, что фактическое наличие экспонатов в музее составляет 2128 единиц, а 1704 не обнаружено и было списано. Через некоторое время на Свердловском рынке г.Иркутска вдруг стали неоднократно появляться на «Жигулях» жители Заларей и  эти самые «сгоревшие» экспонаты распродавать.  Мною был даже предоставлен целый список увиденных моими знакомыми вещей директору сгоревшего музея. Возможно перед тем, как поджечь музей преступники его добросовестно обворовали. Правоохранительные органы также не провели должного «полнокровного» расследования и не раскрыли преступление.

Не раскрыты до сих пор и другие исчезновения экспонатов. К примеру в 1998 году  произошла  таинственная история в связи с «уходом» из музея бесценной реликвии – физгармонии, принадлежавшей по легенде самой княгине Волконской. Работник музея Г.Н.Макогон узнала от односельчан, что у одного старика есть старинная физгармония, на которой когда-то играла сама княгиня Волконская и когда она приехала к нему, то он с радостью предложил реликвию музею, но взамен попросил гитару. Г.Н.Макогон отдала ему свою гитару и физгармония была привезена в музей. Старший методист ИОКМ Муценек Э.А. убедила директора музея Питкову М.А., в том, что реликвию нужно сдать на реставрацию её знакомому мастеру. Так и было сделано, но через некоторое время Питкова увольняется и на её место приходит Аржанова Елена Петровна (сейчас она работает в мет.отделе комитета Культуры Иркутской Областной Администрации). Она-то и принимала весь музей, но приняла ли документы о том куда  и кому была сдана физгармония на реставрацию – вот в чём вопрос. Когда же Г.Н.Макогон спросила её про это, то она отказалась отвечать и как-то странно отрицательно среагировала на это. Муценек Э.А., которая могла бы пролить свет на это дело, теперь в Красноярске и найти её вероятно можно у отца Виссариона, но на это нужно время. Ну а вопрос о том, где же сейчас находится физгармония будет непременно задан Аржановой Е.П.

Исчезновения из музея 3-х экспонатов ещё в 1985 году связано с посещением музея Ивана Ивановича Козлова. Г.Н.Макогон подала на него в начале февраля 2007 года заявление в ГУВД на имя генерала АнтоноваА.А. Привожу выдержки из этого заявления:

«Весной 1985г. в п.Залари прибыл агитационный поезд с представителями-лекторами разных направлений из г.Иркутска. Я работала руководителем краеведческого кружка при Заларинской средней школе № 1, и мы с детьми создали небольшой музей, в который собирали предметы старины. В школе с лекцией по истории Сибири выступил историк Козлов Иван Иванович. После выступления мы разговорились. Он попросился осмотреть наш музей и на следующий же день эта возможность ему была предоставлена. В то время в музее была редкая книга 1938 года издания  писателя А.П.Криволуцкого «Шиткинский фронт». Поскольку интересы историка Козлова И.И. были сосредоточены  на периоде Гражданской войны, описанном как раз в этом издании, он стал выпрашивать у меня книгу на время. Я ещё размышляла, сомневаясь, так как книга даже не принадлежала мне, но Иван Иванович уверил меня в своей порядочности, что книгу он вернёт и дал мне адрес и телефон, где я его могу найти в Иркутске. Я же озадачилась во встрече другой целью – показать ему предмет из церковной утвари и узнать его предназначение. И.И.Козлов осмотрев потир (как я потом предположила сама) сказал, что он ценности не представляет, но его надо показать в городе его друзьям-специалистам. На временную дачу этого предмета я пошла полагаясь на его авторитет – ведь лектор областного значения, возраст солидный, да и внешность интеллигентная и казалось бы порядочность. В завершение я показала ему свежую находку – «Травник» 1916 года издания с пометками на полях. Книгу я положила на место – на стол своей работы и потом отошла к стендам. Однако книгу эту я отыскать более в музее не смогла и очень недоумевала куда она могла деться. Ни на минуту не допускала мысль о воровстве, а ведь мой гость стоял один на один музейными экспонатами по моей доверчивости, и кроме него никого в музее не было. Только потом, спустя некоторое время, я поняла, что эта бесценная книга была просто-напросто украдена у музея и какого страшного гостя-вора я допустила в музей! Я стала разыскивать Козлова в Иркутске, созванивалась с ним. Сначала он ответил мне, потом ответов на мой голос не следовало. Потом он просто не узнавал меня. Вместо адреса он дал мне почтовый ящик, да и дома  я его застать не могла для того, чтобы забрать у него украденное.

В случайном разговоре о Козлове с профессором ИПИ доктором филологических наук Еленой Ивановной Шастиной в 1986-87 годах я выяснила, что он обворовал не только меня . По городу ходили слухи о его более серьёзных «уловах» антиквариата и супруги Шастины пришли к выводу о необходимости обращаться в милицию, о чём просили написать меня заявление по моей ситуации. Я тогда этого не сделала потому, что в семье Шастиных начались несчастья и смерть супругов одного за другим. Сейчас в свете сегодняшних событий, связанных с воровством экспонатов в Эрмитаже, думаю не поздно обратиться и со своей проблемой в милицию. Вор должен быть наказан и ему нельзя давать действовать своими приёмами вора и мошенника».

Увезли музейный фарфор в Ленинград.

С прискорбием можно и констатировать факт разворовывания, уже после войны музея фарфора, собранного ещё до революции Переваловым в Мишелёвке. Из 10 тысяч экспонатов до Иркутского областного художественного музея «дошло» лишь около 3500 экспонатов и то в своём большинстве в «ломе». Ленинградские рабочие, изготавливающие фарфор во время войны и позже, тщательно выбрали все самые ценные экспонаты и увезли их к себе домой.

  

Попытка похищения торы времён Ивана Грозного.

Немало проблем было уготовано библиотекам и со стороны криминальных элементов – искателей раритетов. В марте 1990 года редкая тора времён Ивана Грозного (16 века) – рукописная на коже библия, хранящаяся в отделе редких книг и рукописей, попала в прицел одного израильтянина, который во что бы то ни стало решил завладеть драгоценной, для своей обетованной земли, реликвией любыми путями и методами. Подход его с презентом – коробочкой с ювелирными украшениями, к одному из работников библиотеки с целью подкупа не увенчался успехом. Тогда он, набравшись наглости, обратился у уполномоченному по делам религии Обкома КПСС с письмом от Иркутской синагоги в котором было указано, что эта тора ранее хранилась в синагоге и, естественно, принадлежала ей, а в связи с этим и должна быть немедленно возвращена ей.

Но попытке криминального посягательства на бесценную реликвию была противопоставлена честность, неподкупность и порядочность работницы библиотеки Куликаускене Надежды Васильевны. Она в противовес утверждению, что тора попала в библиотеку неведомо каким путём из синагоги, предоставила, найденную её в архивах библиотеки справку о том, что тора ещё до революции хранилась в библиотеке Иркутской духовной семинарии, а оттуда и была помещена на хранение в библиотеку ИГУ. Не смотря на давление руководства Обкома КПСС и уполномоченного по делам религии, которые рьяно требовали отдать тору синагоге, Надежде Васильевне всё же удалось отстоять бесценную реликвию, а написанное ей в марте 1990г. и поданное в Кировский РОВД заявление, окончательно поставило точку на попытке изъять тору из библиотеки. Занимавшийся тогда этой проблемой сотрудник Кировского РОВД Виктор Шлейгер, рассказывал мне о том, что он с коллегами по работе помогал даже библиотеке приобрести большой сейф для хранения редких рукописей и книг, дабы пресечь в будущем дальнейшие попытки выкрадывать реликвии. Но на этом проблемы по отношению к торам не иссякли.

Обворовали даже Синагогу.

Сборщики из зарубежья периодически наведывались в нашу страну с целью поживиться антиквариатом и ценнейшими реликвиями. однажды летом 1994 года мне позвонил начальник Кировского РОВД Николай Георгиевич Филин, попросил срочно прийти к нему и помочь разобраться с кражей тор из Синагоги, которая находится на ул. К.Либкнехта. Во время беседы в его кабинете был приглашён следователь, которому было поручено вести следствие по поводу пропажи 14 тор, который всё разводил руками и не знал что делать. Я же успокоил всех и пообещал буквально на следующий день сообщить кто мог украсть торы. Беда была в том, что следствие велось уже больше месяца, и зашло в тупик, и если бы меня оповестили сразу же после кражи, то по горячим следам был бы перекрыт вывоз их в Израиль. А дело было вот в чём. У 2000 году на горе Синай в Израиле задумали строительство храма Явление Христа народу. В результате объявленного конкурса проектов храма победу одержала Москва. На строительство храма было собрано по миру 100 миллионов долларов, а поскольку израильтяне решили, что для храма необходимы лишь подлинные реликвии, то поручили работу по их соисканию и сбору разведке «Массад».Поскольку во всём мире нет таких, оставшихся в наличии, реликвий, как в России, то разведка и обратила  свои взоры на нашу страну. Без внимания не остался и Иркутск, из которого шла информация уже много лет о тех самых бесценных торах, которые в количестве 14 единиц хранились в местной Синагоге. Шесть из этих рукописных Библий на коже имели серьёзную историческую и антикварную ценность и оценивались приблизительно в 1,5 миллиона долларов. В своеобразный вояж по России и отправился Рав Шламо, имевший свою синагогу в Иерусалиме. Он проехал нашу страну от Владивостока до Кавказа и от Кавказа до Ленинграда, собирая по всюду всё, что подвернётся поценнее. При этом местные евреи помогали ему на каждом шагу. Я встречался с этим человеком на набережной Ангары в том месте, где художники продавали свои картины. Он был маленького роста, в чёрной шляпе в сопровождении свиты. Распустив слух о том, что его ограбили в аэропорту Шереметьево, он уехал на свою «обетованную» землю. Спохватившееся слишком поздно следствие не дало никаких положительных результатов, хотя были допрошены как служители синагоги, так и сотрудники посольства Израиля в Москве. Расследованию также помешала внезапная кончина от сердечного приступа посла Израиля в России, в результате чего весь штат посольства был полностью заменён. Также внезапно покинули Иркутск все члены этого посольства. Расследование из возникших обстоятельств необходимо было срочно проводить на более высоком и дипломатическом уровне.  Помимо ничего не могущей милиции необходимо было срочно подключать и органы КГБ. Исходя из агентурных сообщений и перехвата некоторой корреспонденции, адресованной от одного из работника синагоги, живущего в Телль-Авиве в г.Новосибирск, а также зная, где находятся украденные реликвии, можно было бы разработать и успешно провести операцию по возвращению тор в Иркутск. Не смотря на предоставленную мною в кратчайший срок информацию, следственные органы, прямо можно сказать, проворонили момент и ничего не смогли предпринять. Позднее факт нахождения тор в Израиле подтвердился полностью и по каналам компетентных органов, но, увы, вернуть их никак не смогли. Невольно встаёт вопрос: «А почему»? Да потому, что не наше государство- то было обворовано, а еврейская синагога, а из-за этого ссорится с Израилем не гоже.

Архивные раритеты уплывают за границу. Библиотечное ворьё.

Но не только грамотные иностранцы-знатоки антиквариата доставляли проблемы и хлопоты библиотекарям. В 1974 году простая советская уборщица, работающая в хранилище-филиале редких книг, находящегося в 6 корпусе ИГУ, умудрилась за короткий промежуток времени её «интеллектуальной» специфической работы, не связанной с умственными нагрузками, «разгрузить» фонды редких книг из библиотеки аж на 300 (!!!) экземпляров о чём свидетельствует акт описанных украденных книг дореволюционных изданий.

Интересный случай воровства книг был описан в газете «Земля новый порядок» в декабре 1996г. в статье «Священники книг не воруют». В неё описывался случай, когда в дирекцию научной библиотеки ИГУ обратился очень серьёзный мужчина лет 30-ти. Он назвался священником Шаламовым С.Д. и объяснил, что ведёт кружок в одном из детских домов. По его словам занятия в кружке требуют знаний в устройстве телевизоров и радиоаппаратуры и поэтому, он просит записать его в библиотеку. Доверчивые библиотекари сочли правдоподобным тот факт, что священник учит сирот в детдоме не слову Божьему, а ремонту аппаратуры. Шаламов получил возможность приходить в фонды крупнейшей в нашем регионе библиотеки. Надо сказать, что времени на самообразование он тратил много, иногда целыми днями находился в читальном зале. Это похвальное долготерпение заслужило уважение библиотекарей, пока однажды не был выявлен факт, что в библиотеке нет некоторых книг с которыми странный священник работал, а затем, якобы, сдавал. Анализ каталогов позволил прийти к выводу: исчезли десятки изданий по телерадиотехнике. Вопросы работников библиотеки вызвали у Шаламова резкую реакцию: как могли подумать, что православный священник способен похитить книги?! Впрочем, после этого Шаламов перестал появляться в библиотеке, а информация о нём стала достоянием компетентных органов. Быстро выяснилось, что к церкви и детскому дому Сергей Шаламов никакого отношения не имеет, с детства состоит на учёте в известном медицинском учреждении, является инвалидом, что не мешает ему входить в доверие к библиотекарям. Изобрёл он и систему хищения приглянувшихся книг, которых украл более 50-ти! Лжесвященник запирался недолго, он был вынужден вернуть библиотеке ИГУ целый мешок книг, поклявшись здесь больше не появляться. Его позднее видели в Иркутской областной библиотеке и библиотеке Политехнического университета, но никто не знает, уследили ли работники этих библиотек за ловким проходимцем.

Ещё в 1998г. старейшая работница библиотеки ИГУ Пашина Вера Михайловна говорила мне о проблемах сохранности редких книг. Низкая заработная плата и другие проблемы, связанные с текучкой кадров могут способствовать расхищению книг. Очень трудно уследить за тем, чтобы какая-нибудь модная девочка, временно принятая на работу в библиотеку хотя бы в качестве уборщицы и увольняющаяся через месяц-два, не унесёт с собой какую-либо ценнейшую книгу.

Но книги не только воровались, но и… раздавались. Отдача бесценной реликвии правнуку декабриста Волконского.

В 1960-м году работники архива г.Иркутска стали разбираться с книгами на иностранных языках, складированными в винном складе купца Бунина, что находился на Хасановском переулке (теперь это Театральный переулок). Организована была, прямо таки сказать, раздача книг, которые повытаскивали из склада и разложили прямо на улице. Приглашались и созывались на неё даже прохожие и им работники архива предлагали выбирать и забирать те книги, которые им нужны. Среди прохожих, как ни странно вовремя оказался правнук декабриста Сергея Волконского - Михаил Петрович Волконский. Он немедля воспользовался моментом, принял активное участие в поисках исторически-ценных экземпляров и, представьте себе, нашёл книгу рецептов на излечение от разных болезней на французском языке, с дарственной надписью, подаренную одним из иркутских лекарей императору Александру Третьему. Он так и увёз её в Москву.

Книги, хранящиеся в пристрое Белого дома, в 1965г. сначала перевезли для хранение на улицу Грязнова в подвалы домов № 11 и 13 (там сейчас рядом стоит усадьба Фениных). Подвалы часто затапливались и книги портились. О том, что там хранятся редкие книги как-то разузнал слесарь домоуправления № 2, располагавшегося рядом на улице Киевской (там сейчас находится книжный магазин «Руслан» и редакция газеты «Русский Восток»). Он-то и начал потихоньку их разворовывать и сбывать на барахолках, у магазина «Букинист» и в клубе коллекционеров. В 2000 году в одной из квартир дома на переулке Пионерском, что недалеко от ул. Грязнова, мною был обнаружен целый архив умершего преподавателя истории в котором находились книги, изданные ещё до революции, с царскими библиотечными печатями. Особое внимание моё привлекли факсимильные копии рукописей, в которых описывалось, как русские казаки с 1480-1700г. осваивали северные территории ныне Иркутской области и воевали с местными бурятами. В связи с появлением в нелегальной продаже редких книг, распространилась молва о том, что якобы была найдена, спрятанная во времена революции библиотека, в которой был даже архив Иркутского генерал-губернатора Муравьёва-Амурского. Разворовывающиеся и терпящие бедствия от затопления сточными водами книги, в 1968-1969г. перевезли с ул.Грязнова в Харлампиевскую церковь, где устроили филиал библиотеки ИГУ. При переезде часть книг была украдена прямо с машины, но милиция по поступившему от библиотекарей заявлению не провела должным образом расследование, в связи с чем книги так и остались ненайденными.

Продажа Книги могильных записей старого Иркутска в Израиль за доллары.

Тревогу вызывает и сохранность документов в Государственном архиве Иркутской области, что на ул.Байкальской. Там хранятся в частности книги могильных записей. В них зарегистрировано свыше 120 тысяч похороненных на Иерусалимском кладбище, превращённом в 1933-м году в Центральный парк культуры и отдыха (ЦПКиО). Ещё 1 марта 1997 года «Советская молодёжь» печатая интервью у владельца антикварной лавки С. Снарского помянула о наличии у него «Книги могильных записей» старого Иркутска (списки захороненных на Иерусалимском кладбище), которую он рекламировал на продажу. В других источниках он рассказывал, что музеи никак не хотели приобретать у него списки захороненных на Иерусалимском кладбище, но всё же он их «пристроил» одному израильтянину за доллары. Ну ладно: бизнес есть бизнес, но а как быть с памятью о предках, которая передаётся из поколения в поколение от их ними правнуками, внуками и сыновьями? Можно ли спокойно рассуждать о факте продажи в Израиль этих документов спокойно и без негодования? И почему же эти архивные ценнейшие для нашей истории документы вдруг попадают к антикварному перепродавцу? Откуда они к нему попали? Почему не был выяснен этот вопрос компетентными органами, ведь информация об их продаже была распространена самим С.Снарским? Вот так и распродаётся наша история безвозвратно, лишь бы заполучить долларовую выгоду.

В дальнейшем при разговорах со старейшими работниками архива и историками сформировалась молва о том, что  многое из архива «уплыло».

От вывезенной из Иркутска картины Питера Рубенса «Die Alte mit dem  Kohlenbecken» осталась только рама с бирками.

До сих пор неизвестна судьба картины Peter Paul Rubens "Die Alte mit dem Kohlenbecken", вывезенной из Иркутска в 1970-х годах.

Осталась от картины лишь только золочёная рама с гербами и надписями, размером 93 на 116 см., да две бирки с именем художника и названием картины. Предположительно картина была на холсте, что доказывает толщина торца подрамника где-то 25-30 мм.или же это расстояние до каких-то пазов, куда входили металлические зажимы.

Легенда: Сама картина предположительно была взята из подрамника и вывезена из Иркутска в 1969-70-х годах. В Дрезденской картинной галерее выставлена картина такого же названия "Die Alte mit dem Кохленбецкен" размером 86 на 104 см.

В далёких 1969-70 годах в Иркутске в начале предместья Радищево проживала старушка Надежда Метелёва, которой по наследству помимо другого антиквариата досталась знаменитая картина Рубенса. Однажды в её дом зашёл какой-то её дальний родственник, картину вынул из рамы и увёз, а рама осталась.

У картины несколько названий: «Старуха с угольного бассейна», "Старая женщина с угольного бассейна", "Старик с жаровней", "Старик с мангалом".

Картина была написана фламандским живописцем Питером Рубенсом около 1618 – 1620г.

В некоторых источниках так описывается сюжет картины:

«Это остатки изображений под названием "Венера в кузнице Вулкана", которая висит сегодня в Брюсселе.

Старуха улыбается и выглядит очень мудрой и доброй. Она имеет много мимических морщин, седых волос, платок на голове и носит коричневый Дарлинг. Освещенно огнем ее лицо и руки – самые яркие части тела. Положение левой руки кажется хранит секрет магии. В правой руке она держит корзину ("жаровня") с раскалёнными углями. Она знает о любви со всеми ее хорошими и плохими сторонами, и разжигает огонь, а молодой человек мечтает о любви. Маленький мальчик представляет собой Амура и вызывает огонь правой рукой. Он выдувает огонь и заполняет центр изображения.»

28.06.1977г. в ГДР вышла почтовая марка с изображением этой картины тиражом 4500000 с надписью: Die Alte mit dem Kohlenbecken - Peter Paul Rubens 1577-1640.

Да и в церкви всё не так!

Хотелось бы затронуть и тему по обкрадыванию церквей. В конце 70-х – начале 80-х я знал одного крупного антикварного дельца. У него в данный момент теперь антикварный магазин на Манхеттене в США. Как-то раз я зашёл к нему в гости и увидел, что он рисует на старинных досках копии икон с оригиналов. Тогда он поведал мне, что сговорившись с некоторыми служителями церквей, подменяет иконы в церквях на свой новодел и вывозит в Москву, где меняет на американские джинсы. Дело он имел с настоятелем Никольской церкви отцом Николаем, который частенько пьянствовал в ресторане Интурист и возвращался обратно на своей «Волге» с проститутками. Прихожане этой церкви с негодованием рассказывали мне о сумасшедших пьяных оргиях прямо в церкви, при которых девки голыми плясали на алтаре – святом месте поклонения Господу. Непонятные явления творились и в Кресто-Воздвиженской церкви, где когда-то, в годы Советской власти, располагался антирелигиозный музей. В этой церкви занимался сбором у населения икон её настоятель - отец Михаил, а затем отвозил их в Москву. Максим Горький в юношеском возрасте, работая в иконописной мастерской, тоже занимался перепродажей старообрядческих икон, но, чтобы этим занимался служитель церкви - было  непостижимым. В 1980-м году, работая инспектором уголовного розыска в Иркутском аэропорту, я однажды задержал, прошедшего на взлётную полосу к улетающему самолёту гражданина с двумя чемоданами икон, крестов, складней. Это он пытался увезти в Москву для определённых целей. Из конфискованных ценностей я узнал некоторые, ранее знакомые иконы. Казалось  всё содержимое чемоданов должно было возвратиться в церкви, но не тут-то было. Позднее я узнал, что всё конфискованное было возвращено тому, у кого и было изъято. Блатные связи с высокопоставленным чином УВД сделали своё дело.

В 1985 году в СИЗО г.Иркутска попал, пойманный с поличным простой деревенский паренёк. Он, в сильно выпевшим состоянии, залез в церковь села Тельма Усольского района. Еле взобравшись на второй этаж, он подошёл в алтарю и забрал мелочь и разные, продаваемые церковные принадлежности: крестики, иконки и другое, но был настолько пьян, что обратно вылезти в окно благополучно не сумел, «вырубился» и свалился прямо но газон под окном. Так утром его и нашли еле тёпленького с охапкой прихваченного. В СИЗО этот парень долго не просидел и избежал суда из-за того, что настоятель церкви простил ему за это согрешение и заявил ходатайство в милицию, чтобы его освободили, мотивируя тем, что его «бес попутал».

За Рериха – 15 лет.

В 1986-88 годах в ИТК-3 отбывал наказание Миша Игнатов. Он получил 15 лет лишения свободы за то, что в Подмосковье украл со второго этажа дома, где проходила выставка  художников России, несколько картин Рериха. Во время следствия он узнал, что в доме находились в другой комнате полотна Нестерова и очень сожалел, что надо было бы прихватить их, а не Рериха, имевшего более меньшую цену на антикварном рынке. Интересно, сколько же лет дадут ворам, укравшим экспонаты из знаменитого Эрмитажа и адекватна ли будет мера наказания.

Общепринято, что государству принадлежит не более 60% антиквариата. В России же – 90%.

Эти данные позволяют делать вывод, что эти, оставшиеся 30% - награбленное родовое добро россиян. Но почему же Государство не возвращает его тем, кому оно должно принадлежать, а как только начинают грабить само Государство, как это произошло с Эрмитажем, так начинается целая буря негодования, выезжает на место происшествия аж сам Генеральный прокурор РФ Ю.Чайка и проводится крупномасштабное расследование? Почему по Иркутским-то сюжетам, касающимся ограбления сотрудниками музеев простых граждан, не проводилось добросовестно следственных мероприятий с целью вернуть награбленное?

Надо заметить, что сотрудниками правоохранительных органов не проявляется усилий по обнаружению пропавшего антиквариата, принадлежащего гражданам, но зато усиленно ищут пропавшее с Эрмитажа. Хорошо бы было контролировать перемещение антиквариата в народе и фиксировать его, занося с фотографиями в регистрационные книги, чтобы потом, при случае, возвращать тем, у кого всё это было украдено. Думаю, что у многих серьёзных коллекционеров и в антикварных лавках, так или иначе, «всплывут» и будут «всплывать» «блуждающие» в море бизнеса ворованные реликвии.

Не надо думать и верить в то, что искренними и правдивыми бывают владельцы антикварных лавок.

Продажа ворованной иконы не состоялась. Воровство Иверской Богородицы раскрыто.

 Недавно я прочитал в газете СМ №1 интервью Сергея Снарского о том, какой порядочный гражданин, многообещающий общественности в случае попадания к нему в лавку краденой вещи немедленно сообщить куда следует, чтобы задержать вора, передать вершителям правосудия, а ворованное вернуть владельцу. Весьма похвально всё это звучит, только вот припоминается мне далёкое лето 1995 года и вся ситуация, в которой Снарский играл совсем не благовидную, противоположную его, якобы,  честной натуре роль. А дело было так. Полтора года до этого случая у Юрия Сизых, проживающего по ул.Розы Люксембург, № 239, была украдена икона «Иверская Богородица» в толстом серебряном окладе с нимбом из горного хрусталя, 1836г. и размером 32 на 28. И вот летом 1995г. я случайно зашёл в лавку к Снарскому и в его кабинете увидел украденную икону. Я сначала спросил у Ю.Сизых, что действительно ли икону у него украли и тогда он подтвердил это. На следующий же день я с его сыном Славой пришёл к Снарскому и мы, заявив, что икона краденная, попросили вернуть её владельцу. Я объяснил ему, что в случае отказа вернуть ворованную вещь потерпевший вынужден будет обратится в милицию с заявлением. В итоге мы договорились, что он вернёт Славе 500 долларов на следующий день и мы разойдёмся при своём, но ему нужны дополнительные доказательства о том, что икона краденная и чтобы это было подтверждено свидетельскими показаниями. Перед этим днём я проинформировал сотрудника ГОВД Карика, занимающегося как раз убийством в этом магазине,о том, что необходимо вмешаться милиции по вскрытым обстоятельствам по краже иконы, но почему-то он не среагировал на это. В назначенный день в лавку пришли вместе с потерпевшим два свидетеля, но Снарский заранее подготовил своих, «крышевавших» его бизнес ментов из Куйбышевского РОВД, и организовал засаду. В дальнейшем  пришедшие за обещанным были арестованы и привезены в КПЗ Куйбышевского РОВД, где их угрозами и запугиванием стали принуждать к отказу от иконы вообще. Когда через пять часов отсидки в КПЗ их отпустили за обещание икону не требовать обратно, они тут же позвонили мне, а я в свою очередь, поняв, что с милицией надо разбираться посерьёзнее, позвонил своему однокласнику в РУОПП и попросил помочь пресечь действия милиции и возбудить уголовное дело по краже иконы. Тут же в лавку приехали сотрудники вышестоящей организации и произвели конфискацию ворованного раритета. Сам Снарский так был уверен в своей безнаказанности, что даже не перепрятал икону в другое место. Сотрудники УВД нашли её в столе и конфисковали, а по воровке, которую вынужден был сдать Снарский, было возбуждено уголовное дело. Оно, как и положено успешно было расследовано и дошло до суда Ленинского района, по приговору которого воровке, которая оказалась соседкой Сизых,  за совершённую кражу дали  три года условно, учитывая, что у неё была малолетняя дочь, да проживала одна, без мужа. Вот такие трудности испытали при возврате своего родового добра отец и сын Сизых, столкнувшись с владельцем антикварной лавки. Да и разве можно верить таким перепродавцам, скупающих за бесценок семейные реликвии у одураченных и обманутых жестоким образом старух и других, ничего не понимающих в стоимости антиквариата людей? Я понимаю, что рынок есть рынок, но а где же совесть? Да она «испарилась» ради крупной наживы, ради грязных зелёненьких бумажек.

Храмовая Икона Иннокентия Иркутского покинула Иркутск.

В лавке бытуют и другие способы завладевания  вещами, приносимыми несговорчивыми посетителями. Однажды ко мне пришёл незнакомый паренёк, приехавший с Усть-Кута, и показал большую храмовую икону Иннокентия Иркутского. Он спросил её истинную стоимость и я назвал. Парень был очень чем-то напуган и аж трясся от переживаний, но всё же рассказал, что с ним недавно произошло. Оказывается он пришёл в антикварную лавку на Российской и предложил икону на продажу. В ответ владелец лавки предложил ему совсем маленькую, как ему показалось, даже оскорбительную сумму и отказался сообщить истинную стоимость иконы. Когда же парень отказался продавать её за предложенную сумму, то антикварщик стал угрожать ему неприятностями. Они заключались в том, что он сейчас позвонит в милицию и заявит, что икона краденная. Вот тогда-то и начнутся следственные мероприятия: арест, КПЗ, конфискация иконы. парень был просто в шоке. Он не ожидал такой наглой развязки и буквально чудом вырвался из злополучного подвала, в котором размещалась лавка. В итоге эту икону он увёз в безопасный Новосибирск и там её продал.  

Какие разочарования принесут крупномасштабные грядущие ревизии в Иркутских музеях, библиотеках, архивах, и сколько ещё вскроется фактов многочисленного наглого воровства раритетов можно только воображать. Пока существуют заказчики и перепродавцы, сидящие в антикварных лавках и занимающихся мошенничеством, обманом, ничего не понимающих в ценах на антиквариат людей, и не будет суровых законов (вплоть до высшей меры наказания) воровство будет процветать. Я уверен, что город просто сотрясётся от вскрытых фактов по многочисленным исчезнувшим экспонатам. А изменится ли что в будущем, в связи с возникшей этой проблемой, покажет время.

Фонды музеев нуждаются в проверках.

В 2007г. из некоторых компетентных источников мне стало известно, что в Иркутском Областном художественном музее предположительно 20% экспонатов, хранящихся в запасниках, не обнаружено на месте или подменено. Фактически исчез каждый пятый экспонат. Пропали дорогостоящие иконы, художественная бронзовая пластика, а редчайшие монеты времён Петра Первого в большинстве своём подменённые на недорогие – времён Николая Второго.

Однако тут же в одной из газет я прочёл о том, что недавно проведённая в музее ревизия не выявила ни одного случая пропажи экспонатов.

Подобные факты пропаж будут всплывать и всплывать, и остаётся только с ужасом воспринимать сколько бесценных экспонатов не обнаружится в пустотах запасников и экспозиций!